Инфляция в Кыргызстане снижается, но импортозависимость остается вызовом, - экономист
По мнению специалиста, наибольшую тяжесть от инфляции ощущают семьи с низкими доходами, которые тратят большую часть своих средств на питание. Их покупательная способность особенно подвержена влиянию роста цен на продукты и основные услуги, такие как транспорт и коммунальные платежи. Получатели фиксированных выплат, не подлежащих индексации, теряют в реальных доходах быстрее, чем остальные группы населения.
Анализ инфляционных тенденций в стране на период с 2019 по 2025 год показал сложные взаимосвязи между внутренними и внешними факторами.
Недавние позитивные изменения, такие как снижение инфляции до 7,3% в годовом выражении в первом полугодии 2025 года, указывают на эффективность проводимых стабилизационных мероприятий.
- Исследование выявило, что стабилизация инфляции наблюдается с 2022 года, что свидетельствует о нисходящем тренде;
- Курс сома относительно стабилен, что сохраняет его конкурентоспособность;
- Тем не менее, высокая зависимость от импорта всё ещё остаётся значимой уязвимостью;
- Для долгосрочной стабильности необходимы комплексные структурные реформы.
Для достижения устойчивого экономического роста и ценовой стабильности требуется согласованный подход в области денежно-кредитной, фискальной и структурной политики, направленный на снижение импортозависимости и повышение адаптивности к внешним шокам.
Индекс потребительских цен
С 2019 по 2025 год экономика Кыргызстана столкнулась с заметными колебаниями инфляции, вызванными как внутренними, так и внешними обстоятельствами.
2019 год стал периодом стабильности с инфляцией на уровне 1,1%, что соответствовало целям Национального банка. Однако в последующие годы наблюдалось быстрое ускорение инфляционных процессов.
В 2020–2021 годах произошли первичные шоки: инфляция выросла до 6,3% в 2020 году и достигла 11,9% в 2021 году, что связано с пандемией и нарушениями цепочек поставок, приведшими к росту цен на товары и услуги.
Ситуация обострилась в 2022 году, когда инфляция достигла 14% на фоне геополитических потрясений и глобального продовольственного кризиса.
Начиная с 2023 года, экономика постепенно стабилизируется: инфляция снизилась до 10,7% в 2023 году, а в первом полугодии 2025 года составила 7,3%, что указывает на ослабление инфляционного давления.
Индексы потребительских цен (базовый год 2018=100)
Показатель
2019
2020
2021
2022
2023
2024*
I пол. 2025*
Общий ИПЦ
101.1
107.5
120.3
137.1
151.8
~160
~167.7
Продовольствие
101.3
113.2
133.5
155.1
168.0
~178
~187.2
*Оценочные данные на основе актуальной статистики НСК КР
На август 2025 года официальный курс доллара составил 87,44 сома, что указывает на относительную стабилизацию валюты.
Тем не менее, анализ импорта показывает значительный рост цен в долларовом выражении с 2019 по 2025 годы: импорт продовольствия подорожал на 52%, энергоносители — на 68%, а промышленные товары — на 34%. Это подчеркивает уязвимость экономики к внешним шокам.
Официальный курс USD/KGS (среднегодовые значения)
Год
Курс (сом за 1 USD)
Изменение к предыдущему году (%)
Реальная девальвация (%)
2019
69.8
-1.8%
+0.7%
2020
77.4
+10.9%
+4.6%
2021
84.6
+9.3%
-2.4%
2022
84.1
-0.6%
-13.4%
2023
87.2
+3.7%
-6.6%
2024
86.9
-0.3%
-7.4%
2025**
87.4
+0.6%
-6.7%
**На август 2025 г., согласно актуальным данным НБКР
«Важно отметить, что индекс реального эффективного обменного курса (РЭОК) показывает, что, несмотря на номинальную девальвацию сома, в 2022–2025 годах произошло реальное укрепление валюты. Это связано с более высокой внутренней инфляцией по сравнению с торговыми партнерами, что частично компенсировало номинальные потери и способствовало сохранению конкурентоспособности экспорта», — комментирует экономист.
Одним из ключевых факторов инфляции является продовольственный сектор, который значительно влияет на общую ценовую динамику.
Импортозависимость экономики проявляется в том, что 60% зерновых, 85% растительного масла и 45% мяса поступает из-за границы, что делает страну уязвимой к колебаниям мировых цен.
Сезонные колебания также вносят свою лепту в волатильность цен: стоимость овощей и фруктов может варьироваться до 25% в течение года. Увеличение логистических расходов, которые возросли на 40% с 2019 года, также сказывается на конечных ценах для потребителей.
Динамика цен на основные продовольственные товары (2019=100)
Категория товаров
2020
2021
2022
2023
2025**
Хлеб и крупы
115.1
121.2
147.4
163.8
178.5
Мясо и мясопродукты
112.1
138.4
153.3
165.8
182.3
Молочные продукты
106.4
118.8
144.1
160.5
174.2
Овощи и фрукты
110.6
140.8
153.9
171.7
185.6
**Прогнозные оценки на основе трендов первого полугодия 2025 г.
Индекс потребительских цен на непродовольственные товары в Кыргызстане за период 2005–2025 годов демонстрировал умеренную волатильность, отражая влияние глобальных экономических кризисов, колебаний валютного курса и внутренней импортозависимости.
В начале периода, 2005–2009 года, инфляция в этой категории составляла в среднем 4–6% в год, с пиковым значением в 2008 году около 8%, вызванным ростом мировых цен на энергоносители и промышленные товары, составляющие значительную долю импорта.
Глобальный финансовый кризис 2008–2009 годов привел к замедлению темпов роста до 3–4% в 2009 году, но в 2010 году наблюдался всплеск до 7–8% (с максимальным месячным значением 104,764 в феврале), связанный с девальвацией сома и сбоями в поставках.
В 2011–2015 годах инфляция стабилизировалась на уровне 3–5%, благодаря укреплению торговых связей в рамках Евразийского экономического союза и снижению глобальных цен на нефть, что оказало положительное влияние на цены энергоносителей и промышленных товаров.
Тем не менее, в 2015–2016 годах инфляция снова ускорилась до 6–7% из-за региональных экономических шоков и ослабления национальной валюты.
Период 2017–2019 годов был относительно спокойным, с темпами роста цен 2–4%, что соответствовало общей макроэкономической стабильности и целевым показателям Национального банка.
Резкое ускорение произошло в 2020–2022 годах из-за пандемии COVID-19 и геополитических кризисов:
В 2020 году инфляция достигла 7–9%, в 2021 – 8–10%, а в 2022 – пика в 10–12%, что было связано с ростом логистических издержек и цен на импортные товары (промышленные товары подорожали на 34% в долларовом выражении за период 2019–2025 годов).
С 2023 года началась постепенная дезинфляция: в 2023 году темпы снизились до 5,5%, в 2024 – до 4,5%, благодаря нормализации цепочек поставок и хорошему урожаю, что косвенно повлияло на связанные категории. В 2025 году, по данным на март, месячный индекс составил 100,038 (предыдущий месяц = 100), с годовым значением около 3–4%; ключевые компоненты включали одежду и обувь (2,5%), транспортные товары (2,8%) и бытовую технику (0,7%), что указывает на ослабление инфляционного давления.
За последние 20 лет среднегодовая инфляция по непродовольственным товарам составила около 5,6% (среднемесячный индекс 100,455 с 2003 года), что ниже общей инфляции (средняя 6,2% за 2014–2024 годы). Этот сектор менее подвержен сезонным колебаниям, но высоко уязвим к внешним шокам, таким как валютные колебания и глобальные цены на энергоносители.
Высокая зависимость от импорта (промышленные товары подорожали на 34% в долларовом выражении) подчеркивает необходимость диверсификации источников поставок и структурных реформ, включая развитие внутреннего производства непродовольственных товаров, для обеспечения долгосрочной ценовой стабильности и снижения инфляционного давления.
Индекс потребительских цен на услуги в Кыргызской Республике за период 2005–2025 годов демонстрировал более стабильную динамику по сравнению с продовольственными и непродовольственными товарами, в значительной степени определяемую тарифной политикой, ростом издержек в сфере энергетики и транспорта, а также внешними экономическими шоками.
В базовом 2005 году индекс был принят за 100, и в последующие годы рост цен на услуги в среднем составлял 6–8% ежегодно, с пиками в кризисные периоды. В 2005–2009 годах инфляция в секторе услуг колебалась на уровне 5–7%, с ускорением до 9–10% в 2008 году в результате глобального финансового кризиса, что привело к росту тарифов на энергоносители и коммунальные услуги.
Глобальный кризис 2008–2009 годов привел к временному замедлению до 4–5% в 2009 году, но в 2010 году наблюдался всплеск до 8–9%, связанный с девальвацией сома и ростом импортных издержек. В 2011–2015 годах динамика снова стабилизировалась на уровне 4–6%, благодаря интеграции в Евразийский экономический союз и снижению глобальных цен на энергоносители.
Однако в 2015–2016 годах инфляция вновь ускорилась до 7–8% под воздействием региональных шоков и роста логистических расходов.
Период 2017–2019 годов характеризовался относительной стабильностью с темпами 3–5%, что соответствовало макроэкономической политике Национального банка по сдерживанию инфляции.
Резкое ускорение наблюдалось в 2020–2022 годах: в 2020 году инфляция в секторе услуг достигла 8–10%, в 2021 – 9–11%, а в 2022 – пика в 12–15%, вызванного пандемией COVID-19 и глобальным энергетическим кризисом. С 2023 года началась дезинфляция: в 2023 году темпы снизились до 7–8%, в 2024 – до 6–7% благодаря улучшению логистики и нормализации тарифов.
В 2025 году инфляция в секторе услуг остается высокой: по данным на июль, годовая инфляция составила примерно 8–9%, с ключевыми компонентами, такими как коммунальные услуги (жилищные, водоснабжение, электроэнергия, газ) на уровне 13,3%, образование – 24,2%, здравоохранение – 7,8%, рестораны и отели – 2,1%, отдых и культура – 6,4%, транспорт – 5,4%. Эти данные иллюстрируют влияние тарифов и сезонных факторов.
Сектор услуг менее подвержен сезонным колебаниям, но высоко уязвим к внешним шокам, включая изменения в ценах на энергоносители и валютные колебания. Высокая зависимость от импорта энергоносителей (цены выросли на 68% в долларовом выражении с 2019 по 2025 годы) требует меры по диверсификации источников энергии, улучшению конкурентоспособности в сфере услуг и структурным реформам, направленным на цифровизацию и модернизацию инфраструктуры, для обеспечения долгосрочной стабильности и снижения инфляционного давления.
Монетарные факторы
Монетарные аспекты остаются ключевыми в управлении инфляцией. По состоянию на август 2025 года, учетная ставка Национального банка Кыргызской Республики составляет 9%, при целевом уровне инфляции 5–7% на среднесрочную перспективу. Рост денежной массы М2 составил 8,5% в годовом выражении в первом полугодии 2025 года, что свидетельствует о помере расширении ликвидности без чрезмерного инфляционного давления.
Фискальные факторы
Фискальная политика также оказывает значительное влияние. Бюджетный дефицит снизился с 3,2% ВВП в 2024 году до 2,8% ВВП в 2025 году, что демонстрирует тенденцию к улучшению бюджетной дисциплины. Государственные расходы увеличились на 7,4% в номинальном выражении в 2025 году, что поддерживает экономику, однако налоговая политика, включая повышение НДС на ряд товаров, добавляет инфляционного давления на определенные сектора.
Структурные факторы
Структурные факторы подчеркивают глубинные проблемы экономики. Производительность труда уменьшилась на 2,1% в 2024 году, инвестиции в основной капитал снизились на 4,3% в реальном выражении, а темпы технологической модернизации остаются недостаточными, что ограничивает потенциал роста и усиливает зависимость от импорта.
Инфляционные процессы оказали серьезное влияние на уровень жизни населения. Реальные доходы упали на 12,8% с 2019 по 2025 годы, а покупательная способность по продовольственным товарам снизилась на 16,4%. Кроме того, наблюдается рост дифференциации доходов: коэффициент Джини увеличился с 0,29 до 0,33, что свидетельствует о росте социального неравенства и необходимости мер по его смягчению. Политические последствия этих тенденций для борьбы с бедностью подразумевают необходимость индексации адресных выплат и пенсий в соответствии с фактическим индексом потребительских цен. Например, фиксированная выплата в 10 000 сомов теряет около 6,3% покупательной способности за 2024 год, что эквивалентно потере 630 сомов в месяц. Приоритетные меры должны быть направлены на регионы с более высоким уровнем инфляции, такие как города и туристические зоны, с компенсацией энергетических и транспортных расходов для уязвимых групп. Также целесообразно учитывать региональные различия в инфляции, которые варьируются от 102,8 до 107,7, чтобы более эффективно распределять ресурсы и минимизировать социальные риски.
Региональная динамика цен
Согласно данным, предоставленным Национальным статистическим комитетом Кыргызской Республики, различия в динамике цен по регионам стали важным индикатором социально-экономического развития страны за три с лишним десятилетия независимости. В 1990-е годы высокие темпы инфляции были характерны для всех регионов и не позволяли фиксировать устойчивые различия, тогда как в 2000-х и 2010-х годах, с замедлением роста цен, стали проявляться структурные различия между областями. На этом этапе стало очевидно, что города и сельские районы реагируют на ценовые шоки по-разному из-за различий в структуре потребления и уровне самодостаточности в продовольствии.
В 2020-е годы эти различия стали еще более выраженными. Например, в 2022 году, когда общая инфляция в стране достигала почти 15%, рост цен затронул как крупные города, так и аграрные регионы. Однако уже в 2023 году, когда инфляция снизилась до 7,3%, а к 2024 году — до 6,3%, тепловая карта индексов по регионам показала увеличивающуюся асимметрию. В то время как в Чуйской области цены выросли всего на 2,8%, в Иссык-Кульской области увеличение составило 7,7%, а в Бишкеке и Оше — около 7%.
На тридцать четвёртом году независимости стало очевидно, что Кыргызстан сталкивается не только с общей проблемой инфляции, но и с её неравномерным распределением между регионами. Для аграрных районов низкий уровень инфляции свидетельствует о большей устойчивости благодаря местному производству, тогда как в городах и туристических центрах рост цен остается выше среднего из-за зависимости от импорта, тарифных решений и повышенного потребительского спроса. Это подразумевает, что в будущем ценовая политика государства должна учитывать не только общенациональные, но и региональные особенности для поддержания социального равновесия и доверия к экономической политике страны.
Читайте также:
