Бизнес на органах: почему казахстанцы не хотят быть посмертными донорам
Этот компромисс, казалось бы, должен был удовлетворить всех, однако обсуждение обязательного посмертного донорства вновь активизировалось в правительственных кругах.
Почему же казахстанцы вновь вынуждены защищать свое право на смерть, и кому может быть выгодно введение обязательного донорства, пыталось выяснить Ulysmedia.kz.
ДЕФИЦИТ ОРГАНОВ
В январе этого года Айдар Ситказинов, директор Республиканского центра по координации трансплантации органов, в интервью одному из изданий сообщил, что в Министерстве здравоохранения обсуждаются изменения в законодательство, которые могут позволить государству изымать органы посмертно, если человек не оставил письменный отказ, независимо от мнения его родственников.
На вопрос журналистов о возможном введении обязательного донорства министр здравоохранения Акмарал Альназарова ответила уклончиво, заявив:
— Текущие законы позволяют организовать донорство органов надлежащим образом.
Она также добавила, что население должно быть готово к этой практике, и что использовать «силовые методы» для развития донорства неправильно.
Казахстанцы помнят, что 18 января на встрече с верховным муфтием Наурызбаем кажы Таганулы Альназарова акцентировала важность разъяснительной работы со стороны религиозных лидеров относительно посмертного донорства, чтобы помочь людям сделать «осознанный выбор». Эта тема вновь стала объектом обсуждения.
Сторонники обязательного донорства ссылаются на статистику. Согласно данным Минздрава РК, за последние пять лет в стране было проведено чуть более тысячи операций по пересадке органов, при этом в 92% случаев использовались органы живых доноров.
В 2024 году в Казахстане было сделано 250 трансплантаций, из которых только 23 — от посмертных доноров. Остальные органы были получены от близких и родных нуждающихся в пересадке. В реанимации в 2024 году зафиксировали 86 случаев «смерти головного мозга» у потенциальных доноров, но лишь 10 семей согласились на изъятие органов. Из них только шесть соответствовали медицинским показаниям для донорства. Согласие всех 86 семей могло спасти как минимум 300 жизней.
ПРАВОВЫЕ ЛАЗЕЙКИ ДЛЯ «ЧЕРНЫХ ТРАНСПЛАНТОЛОГОВ»
Венера Кобланова, адвокат из Шымкента, входила в группу активистов, выступавшую против некоторых пунктов Кодекса в 2020 году и остается противницей обязательного посмертного донорства.
— Обязательное донорство нарушает права граждан, — заявляет адвокат. — Знает ли большинство казахстанцев, что если они не оставили письменный отказ, их органы могут быть изъяты? Если у человека нет родственников, кто будет принимать решение? С введением обязательного донорства согласие родственников даже не спросят. Это нормально?
По мнению Коблановой, каждый человек должен добровольно выражать согласие на донорство. Тогда не останется пространства для «черных трансплантологов».
— Я за развитие культуры донорства и трансплантации. После смерти имущество человека охраняется законом, и никто не имеет права использовать его по своему усмотрению. Почему же закон не защищает право человека на его органы? Почему медики могут изъять органы, если человек не оставил письменный отказ?
Кобланова также указала на потенциальные риски в законе.
— В статье 209 Кодекса говорится, что запрещается изымать органы у посмертного донора для иностранных граждан, но в статье 217 указаны условия, при которых органы могут быть вывезены за границу. Это противоречие вызывает вопросы. Почему можно вывозить органы, а нельзя их изымать для иностранных граждан?
По её мнению, такие «лазейки» в законодательстве могут способствовать нелегальному экспорту органов.
КУДА УХОДИТ ГЕНЕТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ?
Салтанат Садыкова, казахстанка, ныне живущая в Европе, утверждает, что в странах СНГ, включая Казахстан, налажен бизнес по продаже генетического материала — яйцеклеток, спермы, эмбрионов.
— Западный спрос на этот «товар» высок, — подчеркивает она. — Одна яйцеклетка стоит до 500 евро, а миллилитр спермы — до 300 евро. В Казахстане же цены стартуют от 100 тысяч тенге за яйцеклетку и от 150 за сперму.
Садыкова, как физик, утверждает, что нелегальные поставщики генетического материала — это клиники ЭКО. Она сама ведет судебные тяжбы с несколькими такими клиниками в России и Казахстане, где, по её словам, были похищены её яйцеклетки. Жертвы преступлений в этой области объединились и проводят собственные расследования, выявив, что украденный биоматериал используется не только для донорства, но и для незаконных генетических экспериментов.
Она также приводит в пример американского ученого из Казахстана, который занимается терапевтическим клонированием и ищет участников для своих исследований в Казахстане.
— В США такие эксперименты запрещены, но этот ученый ищет доноров в Казахстане! — возмущается Садыкова. — Как можно объяснить, откуда берется биоматериал для таких опытов?
По её мнению, клиники ЭКО в СНГ «поставили на поток» похищение генетического материала.
— А представьте, что будет, если в Казахстане введут обязательное посмертное донорство! — заключает она.
ПОЧЕЧНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ…
Международная группа ученых, в которую входит казахстанец Олжас Жораев, изучила более 50 тысяч новостных статей за 23 года и создала базу данных по незаконной торговле почками. Результаты были опубликованы в журнале International Journal of Health Geographics. Казахстан попал в список стран-поставщиков почек на международный рынок.
В десятку крупнейших поставщиков также входят Россия, Украина и Турция, — рассказывает Жораев. — Основные покупатели — из развитых стран, таких как США, Канада и Германия. Операции чаще всего проводятся в Индии, Пакистане, Китае и других странах.
Казахстан упоминается как страна, откуда происходят продавцы почек. В то время как доля Казахстана в глобальной торговле значительно ниже, чем у таких лидеров, как Индия или Китай, сам факт присутствия в этом списке указывает на существующую проблему, когда граждане страны вынуждены продавать свои органы из-за бедности.
Жораев также отметил, что продавцы получают менее 10% от суммы, которую платят покупатели (от 50 000 до 120 000 долларов), в то время как основная часть средств уходит посредникам.
НЕЭФФЕКТИВНАЯ ДИРЕКТИВНОСТЬ
— Я не уверена, что это правильный закон, — говорит женщина. — Коррупция в нашей стране вызывает страх, что обязательное донорство станет «черным» бизнесом. Люди не против быть донорами из-за религии или политики, а из-за опасений коррупции.
По её словам, в Беларуси также действует презумпция согласия, но там была тщательно разработана программа разъяснительной работы.
— У нас же хотят принять закон, который ограничит права родственников. Это, по сути, принуждение.
Собеседница считает, что лучше выделять средства на операции за границей, чем вводить обязательное донорство.
— Люди должны принимать решение о донорстве добровольно, а государство должно строить доверие, — заключает она.
Обсудим?
Смотрите также:
