CNN: В свои 90 лет Далай-лама готовится к решающему противостоянию с Пекином

На протяжении большей части XX века Далай-лама олицетворял стремление Тибета к большей свободе, находясь в изгнании, несмотря на все усиливающееся давление со стороны Коммунистической партии Китая.

На это воскресенье духовный лидер тибетского буддизма, отмечая свое 90-летие, готовится к важной схватке с Пекином: борьбе за контроль над своей реинкарнацией.

В среду Далай-лама заявил, что после его смерти у него будет преемник, а его офис получит исключительные полномочия для определения своей реинкарнации.

«Я утверждаю, что институт Далай-ламы будет продолжать существовать», — сказал лауреат Нобелевской премии мира в обращении к религиозным старейшинам в Дхарамшале, Индия, где находит убежище после подавления восстания на родине в 1959 году.

Цикл перерождений — это основополагающая концепция тибетского буддизма. В отличие от обычных существ, которые перерождаются под влиянием кармы, считается, что великий духовный учитель, как Далай-лама, выбирает свою переродившуюся жизнь с целью помочь всем живым существам.

Однако реинкарнация текущего Далай-ламы имеет не только значение для тибетского буддизма, но и стала полем битвы за будущее Тибета с потенциальными геополитическими последствиями для всего гималайского региона.

«Он стал настоящим магнитом, который объединяет всех нас», — отмечает Туптен Джинпа, давний переводчик Далай-ламы, который помогал писать его последние мемуары «Голос для безмолвных».

«Я часто говорю молодежи среди тибетцев: иногда мы слишком зависим от этого сильного опоры. Как только опора уйдет, что мы будем делать?»

В своих мемуарах, выпущенных в этом году, Далай-лама говорит, что его преемник родится в «свободном мире» за пределами Китая, призывая тибетцев и буддистов по всему миру отвергнуть любого кандидата, выбранного Пекином.

Тем не менее, Коммунистическая партия Китая настаивает на том, что только она имеет право назначать следующего Далай-ламу и всех реинкарнаций «живых будд» в тибетском буддизме.

Суть данного конфликта заключается в стремлении атеистического и авторитарного государства контролировать многовековую духовную традицию и завладеть умами и сердцами тех, кто пытается сохранить свою уникальную идентичность.

Пекин называет текущего Далай-ламу «сепаратистом» и обвиняет его в подстрекательстве к протестам и беспорядкам в Тибете против власти Компартии.

Далай-лама отверг эти обвинения, подчеркивая, что он стремится к реальной автономии для Тибета, а не полной независимости — ненасильственному «срединному пути», который принес ему признание на международной арене и Нобелевскую премию мира.

Для тибетцев он — не просто духовный лидер или бывший светский правитель, а символ их существования, определяемого уникальной культурой, языком и образом жизни, которые, по мнению критиков, Пекин стремится стереть.

Тем не менее, смерть Далай-ламы может принести Коммунистической партии новую проблему. Молодежь среди тибетцев в изгнании начинает видеть его подход «срединного пути» как слишком примирительный по отношению к Пекину. В отсутствие объединяющей фигуры, способной направлять изгнанное движение и удерживать более радикальные группировки, требования полной независимости Тибета могут возрасти.

Конфликт за лояльность

Когда 14-му Далай-ламе Тензину Гьяцо было всего 15 лет, в 1950 году китайские коммунистические войска вошли в Тибет, захватив контроль над этим удаленным регионом, ставшим частью новообразованной Народной Республики.

Коммунистическая партия утверждает, что она «освободила» Тибет от «феодального рабства» и вернула регион, который, по их словам, был частью Китая на протяжении веков. Однако многие тибетцы считают это жестоким вторжением и оккупацией.

Сопротивление достигло пика в марте 1959 года, когда тибетцы восстали с призывами к независимости, опасаясь, что власти Китая собираются похитить Далай-ламу. Когда напряженность возросла, Народно-освободительная армия обстреляла дворец Далай-ламы, и молодой лидер бежал из Лхасы в ночь на 17 марта. Восстание было подавлено, и десятки тысяч тибетцев погибли, по данным групп изгнанников, хотя точное число остается предметом споров.

После бегства в Индию Далай-лама основал правительство в изгнании в Дхарамшале. С тех пор он стал представителем Тибета, как отмечает Рут Гэмбл, эксперт по истории Тибета в университете Ла Троб в Мельбурне.

«Ранее представление о Тибете было более размытым — это было место с различными общинами. Но со временем оно стало символом целой нации», — говорит она.

Коммунистическая партия Китая проводит многолетнюю кампанию по дискредитации текущего Далай-ламы и подавлению его влияния в Тибете, усиливая ограничения на религиозные и культурные практики. Эти репрессии особенно усиливаются в значимые даты, включая его день рождения, но преданность духовному лидеру сохраняется.

«Несмотря на все запреты на его изображения, в сердце каждого тибетца живет образ Далай-ламы. Он — объединяющая фигура и опора», — отмечает переводчик Джинпа.

Эта глубокая преданность, рискуя преследованиями и тюремными заключениями, представляет собой угрозу для власти Коммунистической партии, но в то же время она может быть использована в ее интересах.

На протяжении многих лет Пекин создавал группу старших тибетских лам, преданных его власти, включая Панчен-ламу, вторую по значимости фигуру в тибетском буддизме после самого Далай-ламы.


Избранный правительством Китая 11-й Панчен-лама Гьяинкайн Норбу в Доме народных собраний в Пекине 4 марта 2024 года.
Исторически далай-ламы и панчен-ламы играли важную роль в определении реинкарнаций друг друга, что тибетцы сравнивают с солнцем и луной. Однако в 1995 году, после смерти 10-го Панчен-ламы, Пекин нарушил эту традицию, назначив своего собственного Панчен-ламу, в то время как шестилетний мальчик, выбранный Далай-ламой, исчез из поля зрения общественности.

Многие тибетцы как на родине, так и в изгнании считают панчен-ламу от Пекина самозванцем. В государственных СМИ Китая его часто представляют как человека, поддерживающего политику Коммунистической партии. На редкой встрече с Си Цзиньпином он подтвердил свою преданность правлению партии и пообещал сделать религию более «китайской» в соответствии с политикой Си.

Эксперты и тибетские изгнанники считают, что Пекин попытается вмешаться в процесс выбора нового Далай-ламы, назначив и подготовив кандидата, лояльного своим интересам, при поддержке Панчен-ламы и других высокопоставленных монахов.

Это может привести к ситуации с двумя соперничающими Далай-ламами: одного выберет его предшественник, а другого назначит Коммунистическая партия.

Джинпа, переводчик Далай-ламы, не считает это серьезной угрозой.

«Я не беспокоюсь об этом, это даже смешно, хотя ставки очень высоки, но это трагично», — говорит он, имея в виду попытки Пекина назначить своего Далай-ламу. «Мне просто жаль семью, которая потеряет ребенка и получит вместо него «Далай-ламу». Я сожалею о тех, кто пострадает в этом процессе».

Далай-лама, в свою очередь, четко дает понять, что любой кандидат, выбранный Пекином, не будет восприниматься тибетцами и последователями тибетского буддизма как легитимный.

«Неуместно, чтобы китайские коммунисты, которые открыто отвергают религию и концепцию реинкарнации, вмешивались в эту систему», — пишет он в своей книге «Голос для безмолвных».

С присущим ему остроумием он добавляет: «Прежде чем коммунистический Китай будет иметь право участвовать в признании реинкарнаций, ему следует сначала признать реинкарнации своих собственных лидеров, таких как Мао и Дэн!»


Фотография 4-летнего 14-го Далай-ламы, сделанная в сентябре 1939 года в Кумбуме, Тибет.

Поиск нового Далай-ламы

Тибетский буддизм рассматривает своего духовного лидера как воплощение Бодхисаттвы Сострадания – просветленного существа, которое выбирает перерождение, чтобы помогать человечеству. Текущий Далай-лама является последним в длинной цепочке реинкарнаций, насчитывающей шесть столетий.

Процесс поиска нового Далай-ламы сложен и священен. Он включает в себя подсказки и указания, оставленные предшественником, а также предсказания и видения, полученные от старших лам во время медитации на священных озерах.

Поиски ведутся среди маленьких детей, родившихся после смерти Далай-ламы, и кандидаты проходят тесты на идентификацию предметов, принадлежавших предыдущему воплощению.

Однако реинкарнация Далай-ламы не всегда происходила в Тибете. Например, четвертый Далай-лама был найден в Монголии в конце XVI века, а шестой — в месте, ныне известном как Аруначал-Прадеш в Индии.

Текущий Далай-лама, родившийся в семье фермеров на северо-востоке Тибета, был идентифицирован в возрасте двух лет, согласно его официальной биографии. В 15 лет он взял на себя полную политическую власть, чтобы вести свой народ во время угрозы со стороны китайских коммунистов.

Если, согласно традиции, следующим Далай-ламой станет маленький ребенок, тогда ему потребуется около двух десятилетий обучения, прежде чем он сможет занять пост лидера — возможность, которую Пекин может попытаться использовать, продвигая собственного кандидата.

«Для нас тот, кого признает Далай-лама, родившийся в изгнании, является истинным», — говорит Лобсанг Сенгай, бывший премьер-министр тибетского правительства в изгнании.

Пекин может также пытаться убедить другие страны приглашать своего Далай-ламу на мероприятия, замечает Сангай, ныне старший научный сотрудник Гарвардской школы права.

Тибетский буддизм относится к школе Ваджраяны — одной из основных ветвей буддизма, распространенной в Монголии и гималайских странах, таких как Бутан, Непал и Индия.

Эти страны, а также другие с большим буддийским населением, такие как Япония и Таиланд, могут оказаться перед выбором, какого Далай-ламу признавать, как отмечает Гэмбл в Мельбурне. «Или они могут сказать: «Мы не хотим в это ввязываться», но и это может вызвать гнев китайского правительства», — добавляет она.

Сознавая свою смертность, Далай-лама готовит тибетский народ к возможному будущему без него. Он создает то, что считает важнейшей основой, укрепляя институты тибетского движения и поддерживая демократию среди изгнанников.

В 2011 году он передал свои политические полномочия демократически избранному главе тибетского правительства в изгнании, сохранив лишь духовное руководство.

Сангай, ставший новым политическим лидером, отметил, что, переходя к демократии, Далай-лама хотел обеспечить возможность тибетцам управлять своим движением и правительством даже после его ухода.

«Он прямо сказал: «Вы не можете полагаться на меня как на личность... Я смертен. Придет время, когда меня не будет. Поэтому тибетскому народу необходимо перейти к полноценной демократии — со всеми ее сложностями — и учиться на этом, чтобы вырасти и стать сильнее», — добавил он.

Эта цель становится все более актуальной, поскольку тибетское движение сталкивается с возрастающими вызовами в сохранении своей культуры, самобытности и права на автономию.

Под руководством Си Цзиньпина, Пекин усилил меры безопасности и наблюдения в приграничных районах и активизировал усилия по ассимиляции этнических меньшинств, а также проводит общенациональную кампанию по «китаизации» религии, чтобы она соответствовала руководству и ценностям Коммунистической партии.

Китайское правительство заявляет, что оно защищает культурные права и свободы вероисповедания в Тибете и хвалит экономическое развитие региона и значительные инвестиции в инфраструктуру, которые, по его словам, улучшили уровень жизни и вывели сотни тысяч людей из нищеты.

Тем не менее, эксперты ООН и Далай-лама выражают обеспокоенность по поводу усиливающейся кампании ассимиляции со стороны китайского правительства. Сообщается о закрытии множества школ с преподаванием на тибетском языке и о том, что около миллиона тибетских детей были принудительно отправлены в государственные школы-интернаты. Чиновники в Тибете отрицают эти обвинения.

С ростом политического и экономического влияния Китая, влияние Далай-ламы на международной арене, похоже, ослабевает, особенно в свете его возраста, который затрудняет его поездки по миру. Духовный лидер не встречался с действующим президентом США со времен Барака Обамы в 2016 году, несмотря на многочисленные визиты в Белый дом с 1991 года.

Тем не менее, некоторые тибетцы сохраняют надежду. Джинпа утверждает, что пока Далай-лама жив, тибетцы должны находить способы обрести свою независимую опору.

«Если мы сможем работать вместе и институт Далай-ламы продолжит свою деятельность после находки нового Далай-ламы, сила символа останется», — подчеркивает он.