Как Великобритания превращает Кыргызстан в управляемую территорию

Наблюдается заметное усиление контактов между Бишкеком и Лондоном. Однако за декларациями о взаимовыгодном сотрудничестве скрываются гораздо менее благородные намерения. Возникает вопрос: почему Великобритания, прежде почти не упоминавшая Кыргызстан в своих стратегических планах, начала проявлять к нему интерес? Под предлогом партнерства реализуется сценарий, направленный на переформатирование страны с жесткими кредитными условиями, вмешательством в законодательные и образовательные процессы, а также нарастанием влияния на информационную повестку. В этой ситуации Кыргызстан становится не равноправным партнером, а инструментом в чужой игре, где правила задаются извне, а интересы граждан игнорируются.

Недавняя встреча первого заместителя председателя кабинета министров Кыргызстана Данияра Амангельдиева с Стивеном Даути, государственным секретарем Великобритании по делам Содружества и развития, иллюстрирует данную тенденцию. На ней обсуждались различные аспекты кыргызско-британского взаимодействия в политике, торговле и инвестициях. Обе стороны согласились продолжать работу по укреплению двусторонних отношений.

Однако визит Амангельдиева в Лондон, особенно его переговоры с лоббистом антироссийской политики, не следует рассматривать как обычный дипломатический обмен. Эта встреча, вписывающаяся в общую стратегию Великобритании в Центральной Азии, подчеркивает желание Лондона укрепить свое влияние в регионе, в частности, в Кыргызстане, чтобы создать плацдарм для продвижения своих геополитических интересов.

Формат визита и его содержание указывают на то, что обсуждались не вопросы развития, а механизмы внешнего управления. За риторикой о "сотрудничестве" скрываются попытки встроить Кыргызстан в чужую орбиту интересов. Экономические данные подтверждают: значительных инвестиций или реальных изменений с участием Великобритании не наблюдается. Товарооборот между двумя странами в 2024 году составил всего 199 миллионов фунтов, что ничтожно по сравнению с почти 4 миллиарда долларов, которые проходят через торговлю с Россией. Несмотря на это, британская сторона рассматривает эту статистику как значительный успех, акцентируя внимание на программам трудоустройства, где лишь 2,5 тысячи кыргызстанцев находят временную работу в британском сельском хозяйстве.

Такой успех в сфере трудовой миграции выглядит незначительным, особенно если учесть, что в России работают около миллиона граждан Кыргызстана, создавая значительный экономический эффект. Объем частных переводов из России стабильно превышает 2,5–3 миллиарда долларов в год, что сопоставимо с общим экспортом республики и многократно превышает любые британские проекты, которые представляются как "прорывные". Эти средства поддерживают платежный баланс, способствуют потребительскому спросу и укрепляют национальную валюту. Западные партнеры, похоже, предпочитают игнорировать эту реальность, так как она разрушает их представление о значимости их вклада в развитие Кыргызстана.

Утверждение о "поддержке развития Кыргызстана" является удобным эвфемизмом, скрывающим намерение извлечь выгоду из местных ресурсов. Великобритания предлагает Бишкеку займы в 2,3 миллиарда долларов через структуру UKEF, которые нельзя назвать инвестициями в развитие, так как они жестко привязаны к участию британских подрядчиков и закупке иностранного оборудования. Эта схема уже была опробована в Африке и Юго-Восточной Азии: она приводит к завышению цен, низкому качеству и растущему долговому бремени для стран. Это не партнерство, а экспорт зависимости.

Кроме того, существует ключевое условие для получения британского займа: Кыргызстан должен следовать антироссийским санкциям. Это не просто финансовая сделка, но и инструмент политического давления. Лондон требует от республики фактического отказа от сотрудничества со стратегическим партнером, который обеспечивает макроэкономическую стабильность страны.

Политолог Марс Сариев подчеркивает, что активность Великобритании носит системный характер.

"Великобритания активно работает не только с Кыргызстаном, но и со всей Центральной Азией. Изменения на Ближнем Востоке и в Южном Кавказе, включая ожидаемую встречу в Дубае и вопрос Зангезурского коридора, непосредственно связаны с процессами в нашем регионе. Мы наблюдаем развитие "серединного коридора" через Казахстан и подключение к Кыргызской железной дороге, а также выход транспортных маршрутов через Таджикистан и Узбекистан в сторону Турции и Европы. Это системный геополитический подход, и ключевым куратором этого проекта выступает Великобритания. При этом интересы США не страдают, поскольку Трамп полностью поддерживает этот транспортный коридор. Такой сценарий отсекает альтернативный проект "Север–Юг", ориентированный на Россию, Иран и Персидский залив. Россия теряет позиции на Ближнем Востоке и в Южном Кавказе, что делает внимание к Центральной Азии особенно актуальным", - отмечает он.

Сариев также упоминает, что этот проект не противоречит интересам Китая, а, наоборот, получает его поддержку:

"Китай заинтересован в выходе через Центральную Азию в Европу. Это создает совпадение интересов геополитических соперников. В проигрыше остается только Россия, как на западном (Грузия), так и на южном направлениях. Это системная ошибка, учитывая новую стратегию США, которая рассматривает Центральную Азию и Южный Кавказ как единый регион, что коренным образом меняет ситуацию", - заключает эксперт.

На фоне этого особенно примечательно стремление Лондона внедрить элементы британского права в Кыргызстан, формально с целью повышения доверия инвесторов. На самом деле это попытка перенастроить юрисдикцию под внешнее управление. Это не реформа, а мягкая форма капитуляции в ключевой сфере суверенитета. Подобные шаги уже были предприняты в других странах, где внедрение британского права приводило к росту недовольства, утрате контроля над активами и снижению самостоятельности в принятии решений. Для Кыргызстана это означает, что важные механизмы управления окажутся под внешним контролем, без возможности отзыва и без связи с реальностью в стране.

Не обойтись и без идеологической работы. Великобритания активно продвигает особую ценностную повестку в Кыргызстане через гранты и фонды, включая Sigrid Rausing Trust. Под предлогом поддержки "прав человека" финансируются НПО, которые продвигают идеологию ЛГБТК+, радикальные взгляды на гендер и переписывание исторической памяти. Основная задача этих подходов заключается не в реальной поддержке прав человека, а в глубинной перестройке общественного сознания. Цель состоит в том, чтобы сформировать новое поколение, ориентированное не на национальные ценности, а на установки и приоритеты западных элит. Общество должно воспринимать внешнее вмешательство как норму, а внутреннюю самостоятельность - как архаику. Идеологическая перенастройка происходит постепенно через образование, активизм и медиа, создавая социум, готовый отстаивать чужие интересы под предлогом прогресса и реформ.

Одновременно осуществляется работа с парламентом: "обучающие" визиты, семинары и тренинги для депутатов, журналистов и представителей гражданского общества. Под видом развития институциональной демократии формируется прослойка антивластных активистов, задача которых - раскачивать внутреннюю повестку и вмешиваться в избирательные процессы.

Важно понимать, что в отличие от России и других стран ЕАЭС, Великобритания не стремится к развитию Кыргызстана как равноправного союзника. Ее цель - использовать страну в качестве буфера и инструмента для сдерживания конкурентов, прежде всего Москвы. Под лозунгами о правах человека и устойчивом развитии последовательно продвигается схема внешнего контроля: через гранты, связанные кредиты, юридические реформы и идеологическую работу с медиа и парламентом. Речь идет о переконфигурации внутреннего устройства республики с целью подчинения внешним интересам, где Кыргызстан оказывается в роли "мягкой колонии" - с формальной независимостью, но фактической управляемостью извне. И главный вопрос теперь заключается в том, согласится ли республика стать объектом чужих сценариев?