Тема досрочных президентских выборов в России вдруг приобрела неожиданную актуальность. Сначала партия «Яблоко» задолго до 2018 года объявила, что собирается выдвинуть в президенты Григория Явлинского. Следующим о своих президентских амбициях заявил Владимир Жириновский. А сегодня к этому добавилось выступление бывшего вице-премьера и министра финансов Алексея Кудрина на экономическом форуме в Санкт-Петербурге: и тоже о досрочных выборах. Существует ли в действительности такой сценарий?

Юридически при желании серьезных проблем с проведением досрочных президентских выборов у Кремля возникнуть не должно. Для этого нужно сначала внести поправку в федеральный закон о выборах президента, сняв запрет на право баллотироваться для досрочно ушедшего в отставку главы государства. Затем – добровольно уйти. Так же, как Борис Ельцин 31 декабря 1999 года.

Фактически это даже проще, чем, например, нынешний перенос выборов депутатов Госдумы с декабря на сентябрь 2016 года. Тут Кремлю пришлось пойти на юридически спорный шаг, исходя из того, что пять лет – это не обязательно 365 дней по пять. «Норма о пяти годах в Конституции не калькулирована», – загнул источник «Ведомостей». Другое дело, что такой перенос выборов президента выглядел бы совсем некрасиво, как проявление слабости. Странное стремление обновлять мандат доверия с рейтингом 85%. Отсюда и возникает другой вопрос – зачем?

Минус два

Аргументы «за» с точки зрения Кремля в своей колонке в «Ведомостях» привел Евгений Гонтмахер. Тут может быть примерно та же логика, что и при переносе губернаторских выборов: провести кампанию, пока рейтинг высок, ситуация стабильна, избежав возможного (гипотетического, но вероятного) негативного влияния экономического кризиса на общественные настроения.

Это вполне разумный аргумент, но важно понимать и другое: губернаторы, которые часто используют эту логику, страхуются не только и не столько от электоральных рисков, сколько от конкуренции со стороны потенциальных соперников из элиты. Смысл досрочных выборов губернаторов – получить однозначное благословение Путина, и это главный ресурс в борьбе не за голоса, а с теми, кто тоже может выпрашивать кремлевскую поддержку. Выиграть выборы в нынешних условиях, имея благословение Путина, – дело техники.

У президента такой проблемы нет. Реальную оппозицию, даже если ситуация в стране будет дестабилизирована, вряд ли допустят до выборов. Если уж в 1996 году, в тяжелое постсоветское время, у власти хватило ресурсов, чтобы не допустить «красного реванша» при рейтинге Ельцина 5% на старте кампании, тем более это получится у Путина. Даже в случае всплеска протестных настроений, падения уровня жизни населения, социальных проблем Путин потенциально сохраняет монополию на административный ресурс. И его задача – переизбраться, гарантировав себе новые шесть лет правления. Сделать это, в худшем случае, можно и во втором туре. 

Досрочные выборы президента, если они пройдут вслед за думскими, сократят срок путинского пребывания у власти примерно на два года. То есть, если считать последние два вероятных срока, с 12 до 10 лет. Это тоже аргумент против.

Есть и еще один аргумент: Кремль всегда хотел развести во времени парламентские и президентские выборы, так как первые слишком сильно влияли на вторые. Путину удобно дистанцироваться от партии власти, а не тащить ее в Госдуму, а затем за два месяца доказывать, что он надпартийный лидер всех россиян. Именно поэтому, когда в 2008 году принималось решение о продлении легислатуры Госдумы и президента, развести эти две кампании по времени было очень важным аспектом. Было бы странно возвращаться в ситуацию, от которой Кремль ушел. Особенно когда партия власти накопила критичный объем репутационных рисков, едва не заставивших Кремль в начале 2012 года заняться ее ребрендингом. Так что вряд ли Путин сейчас захочет пристегиваться к думской кампании.

Премьерский типаж

Досрочные президентские выборы также рассматриваются как способ обновить кадровый состав правительства. На это весьма недвусмысленно намекает Алексей Кудрин. Существует устойчивое мнение, что Путин имеет обязательства перед Дмитрием Медведевым: позволить ему доработать премьером до конца президентского срока. От Медведева все устали. Есть много групп влияния, которые очень недовольны его командой, его кабинетом, отсутствием стратегии, четкой программы и политической воли. Но считает ли сам Путин нужным сменить главу правительства на более расторопного и, главное, более авторитетного?

Мы уже видели, каких премьеров предпочитает президент. За все годы, помимо Медведева, он выбирал на этот пост Михаила Фрадкова и Виктора Зубкова. Это технические, полностью деполитизированные фигуры. У них тоже не хватало авторитета и у них тоже не было своих стратегически внятных программ. Природа путинского режима такова, что, во-первых, она полностью исключает второй центр влияния. И кто бы ни пришел на место Медведева, он рискует стать новым «Фрадковым».

Кроме того, нынешний режим из-за своей инерционности, консерватизма, зацикленности на стабильности и страха перед переменами исключает условия для появления стратегического плана развития страны. Сколько было таких попыток. И попыток в общем-то удачных. «Стратегия-2020» была не таким плохим документом. Но кто сейчас про нее вспомнит? Разве что Кудрин на прямой линии Путина в качестве исключения. Да и то получит потом отповедь, что «сам виноват».

Ситуация может измениться, если Путин лично для себя примет политическое решение начать реформы. Только тогда и будет подобрана команда, и тут же появится план. Путинский режим на это способен: административная, пенсионная, налоговая реформы 2002–2003 годов были очень серьезными, хотя в итоге и брошенными.

Но есть ли такая воля у Путина? Назначить главой правительства реформатора, создать, как предлагал Герман Греф, центр проведения реформ? И главное – взять на себя политический риск и ответственность, что реформы будут иметь негативные социальные последствия, появятся электоральные сдвиги, внутриэлитные противоречия и т.д. Готов ли Путин к переменам? Если анализировать все его программные выступления последних трех лет, то ответ будет абсолютно очевидным: нет, он к этому не готов. Путин защищал систему ручного управления, он всегда поддерживал стабильность, называл правительство эффективным и не соглашался с теми, кто говорил об отсутствии стратегии.

Спрос на досрочность

Все это подводит к одному простому выводу: очевидной надобности для Путина менять Медведева нет. Мы не имели ни одного свидетельства конфликта Путина с Медведевым, недопонимания, сознательного саботажа кремлевских поручений. Путину даже удобен такой премьер: ему все простительно. Попробуйте найти главу правительства, который будет терпеть издевательства партии власти, друзей Путина, решающих свои вопросы напрямую, бесконечные унижения со стороны силовиков, наезжающих на «Сколково» и другие медведевские игрушки. Непростая задача.

Другое дело – это формирование элитного запроса на смену правительства, о чем и говорит выступление Кудрина. Как бы мы рационально сейчас ни рассуждали о том, что Путину не нужны досрочные президентские выборы, нельзя игнорировать тот факт, что эта тема появилась в публичном пространстве, и появилась не на пустом месте. 

Точно так же, как власть полюбила идею досрочных региональных или парламентских выборов как дополнительную возможность или страховку, либеральная элита начинает влюбляться в идею досрочных президентских выборов как в надежду на перемены. Накапливается глубокая усталость от застоя, от неясности перспектив, от отсутствия видения будущего (а то, каким оно видится, пугает). Формируется устойчивый, набирающий силу запрос на реформы. И тут Путину придется как-то реагировать. Но для этого в его распоряжении есть гораздо более широкий спектр инструментов, чем досрочные президентские выборы.

Московский центр Карнеги

http://carnegie.ru/2015/06/18/ru-60444/iasr