Трамп споткнулся о линию Дюранда. Почему талибы воюют с бывшими покровителями из Исламабада, - Republic

Сотрудник службы безопасности Талибана
Кроме того, текущая обстановка на афгано-пакистанской границе — это не просто очередной виток напряженности, а симптом более глубокого кризиса. Этот кризис имеет свои корни в парадоксах современной политики. Исламабад, который долгие годы поддерживал движение «Талибан» как средство влияния в Афганистане, теперь сталкивается с правительством, которое он сам помог создать, но которое отказывается бороться с пакистанскими повстанцами.

Умар Самад, бывший посол Афганистана в Канаде, отмечает, что «напряженность между пакистанской армией и правительством талибов нарастала в последние два года, отчасти из-за неудачных решений и недопонимания».
Государственные интересы против эмиратских амбиций

Это заявление отражает конкретные проблемы. «Ошибочные решения» относятся к попыткам Пакистана применять силовое давление без должной дипломатической поддержки и к отказу талибов признать существование группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП). «Недопонимание» свидетельствует о различиях в восприятии политической реальности: Пакистан действует как национальное государство, тогда как «Талибан» выступает как транснациональный эмират. «Управленческие просчеты» включают отсутствие надежных каналов военной связи и стратегическую ошибку Исламабада в ожидании от бывших союзников уступчивости. По словам Самада, такая напряженность может перерасти в «широкомасштабное насилие», что негативно скажется на отношениях между двумя странами.

Основной причиной конфликта является вопрос о ТТП. Для Исламабада Кабул нарушает основные принципы межгосударственных отношений, предоставляя убежище группировке, которая ведет вооруженную борьбу против Пакистана. Бывший офицер американской армии Престон Стюарт поддерживает эту точку зрения, утверждая, что «Пакистан имеет явное преимущество над Афганистаном» и уже уничтожал объекты на его территории. Однако для афганских талибов, опирающихся на идеологию джихада, подавление своих единомышленников неприемлемо.

Идеологический разрыв дополнительно углубляется исторической проблемой: непризнанием талибами линии Дюранда, которая в свою очередь проявляется в трех аспектах: военных столкновениях на границе, отказе от борьбы с ТТП и публичных заявлениях о легитимности границы.
Линия Дюранда, установленная в колониальный период, служит границей между странами. Афганские источники безопасности, как сообщает иранское агентство Student News Network, подчеркивают, что «Афганистан не допустит посягательств на свою территорию и ответит на любые нарушения». Таким образом, действия каждой из сторон рассматриваются как угроза суверенитету другой, что создает основу для эскалации.

Важно рассматривать конфликт в более широком региональном контексте, где традиционные альянсы пересматриваются. Примером этого стал недавний визит министра иностранных дел талибов Амира Хана Муттаки в Индию, что совпало с очередной вспышкой насилия.

Для Нью-Дели, который исторически воспринимал талибов как прокси-силу Исламабада, сближение с Кабулом является стратегическим шагом, позволяющим ослабить Пакистан. Талибы, в свою очередь, ищут альтернативных союзников и спонсоров, чтобы оказать давление на Исламабад. Эта сложная игра делает приграничные столкновения элементом более широкой региональной стратегии, где локальные конфликты могут стать началом более сложной дипломатической игры.

Цикл насилия и его последствия

Большинство аналитиков считают, что долгосрочный военный конфликт маловероятен, однако стабильный мир при текущих реалиях также не предсказывается. Иранское информационное агентство Mehr ссылается на экспертов, утверждая, что «вероятность перерастания столкновений в полномасштабную войну ограничена». Экс-посол Пакистана Асиф Дуррани считает, что «ни одна из сторон не заинтересована в эскалации. Афганистан не может вести обычное противостояние с Пакистаном, а Пакистан не может бесконечно тратить ресурсы на затяжную войну».

Сотрудники службы безопасности Талибана на танке советских времен следуют к границе c Пакистаном в провинции Кандагар, 15 октября 2025 года
По словам Ибрагима Бахиса, старшего аналитика Международной кризисной группы, «приоритетом для обеих сторон остается снижение напряженности». Оба государства сталкиваются с серьезными внутренними проблемами, и затяжной конфликт лишь усугубит их положение. Тем не менее, несмотря на это, стороны продолжают находиться в замкнутом круге насилия, где каждая провокация ведет к ответным действиям, а риторика защиты суверенитета делает любые уступки политически неприемлемыми.

В данной ситуации важную роль могут сыграть третьи страны. Как отмечает Mehr, «в настоящее время необходимо дипломатическое вмешательство». Китай, Иран, Саудовская Аравия и другие государства, имеющие дружеские отношения с обеими сторонами, могут выступить в роли посредников, оказав давление на них с целью возвращения к переговорам. Однако, как подчеркивает агентство, разрешение кризиса возможно только при устранении структурных проблем.

Вопросы, связанные с линией Дюранда, проблемами повстанческих групп, включая ТТП, и разногласиями по приграничным территориям требуют комплексных и долгосрочных решений.

Сторонам следует совместно разработать механизмы управления границей, борьбы с повстанческими группами и развития приграничных территорий. Создание зон свободной торговли, упрощение законного перемещения людей и товаров, а также сотрудничество в области безопасности и обмена разведывательной информацией могут способствовать снижению напряженности.

Таким образом, текущие конфликты представляют собой лишь начало возможной эскалации в условиях существующих региональных противоречий. Потенциал для нарастания противостояния существует как из-за вмешательства третьих стран, так и из-за внутренней динамики конфликта, где каждая сторона считает свои красные линии нарушенными. Спорная граница длиной 2400 километров продолжает разделять не только страны, но и народы, оставаясь потенциальным источником более масштабного конфликта. Пока коренные проблемы, такие как идеологические разногласия, поддержка повстанческих групп и региональное соперничество, не будут решены, любое затишье будет лишь временным перед новым, возможно, более разрушительным конфликтом, исход которого предсказать сложно.

P.S. Пекин, внимательно следящий за ситуацией, не может не беспокоиться о том, что «солидарность» талибов, проявляющаяся в поддержке ТТП, может перекинуться на уйгуров Синьцзяна, где тоже есть свои «талибы». Появление индийского посольства в Кабуле также вызывает опасения, так как Индия, являясь основным геополитическим соперником Китая, признала талибов, на что Пекин пока не решился.

P.P.S. Конфликт не только геополитический и идеологический, но и имеет этнические корни, особенно связанные с пуштунским вопросом. Линия Дюранда, проведенная британскими колонизаторами в 1893 году, разделила традиционные земли пуштунов — крупнейшего этноса региона. Около 15 миллионов пуштунов живут в Пакистане и около 14 миллионов — в Афганистане, где они исторически играют важную роль в политике. Для Кабула, особенно для «Талибана», непризнание этой границы — это не только юридический вопрос, но и акт этнической солидарности. Для Исламабада, где у власти традиционно находится пенджабская элита, контроль над пуштунскими территориями — это вопрос безопасности и целостности.

Таким образом, талибы, отказываясь подавлять ТТП, не только защищают интересы транснационального эмирата, но и выступают как защитники «рассеченного» народа. В военно-техническом плане Пакистан обладает одной из крупнейших армий мира, но не может гарантировать быструю победу. В то время как вооруженные силы Пакистана имеют значительные ресурсы, талибы опираются на партизанскую тактику и идеологическую мотивацию, что создает асимметрию в конфликтах. Как отмечают эксперты, Пакистан может наносить авиаудары, но оккупация Афганистана или смена его режима силой представляется крайне маловероятной, учитывая опыт СССР и США. Более того, любой крупный военный конфликт может дестабилизировать и без того хрупкую ситуацию в самом Пакистане, особенно в пуштунских регионах. Таким образом, пакистанская армия оказывается в ловушке своего формального превосходства: она может наносить удары, но не в состоянии добиться стратегического успеха, тогда как «Талибан», пусть и с меньшими ресурсами, имеет преимущество на земле и терпение.